Нижнекамский театр urbi et orbi.

Об этой ночи в коранической суре «Могущество» говорится следующее: «Поистине, Мы ниспослали его (Коран) в ночь могущества (перевод И. Ю. Крачковского). Некоторые переводчики вместо слов «ночь могущества» применяют выражение «ночь предопределения». У татар, она известна под названием Кадэркиче.

Эту ночь весь мир Ислама ожидает с благоговением и проводит в молитвах. Однако дата ее точно не определена. Пророк Мухаммед предписывает искать эту ночь в течение последних десяти дней священного месяца рамазан. Но среди ученых – мусульман нет единого мнения о критериях определения этой даты. Некоторые утверждают, что эта ночь начинается вечером накануне 27-го дня месяца Рамазан. Указываются и признаки этого вечера: будет сияние неба, не будет ни жары, ни холода, ни облаков, ни ветра. В мусульманских календарях приводятся более подробные описания этой Ночи. При их чтении, естественно, возникает желание полюбоваться этим небесным зрелищем. Наряду с ним появляется и чувство удивления: почему в печати не публикуются свидетельства очевидцев, которым посчастливилось наблюдать эти чудесные явления? Может быть, потому что правоверные проводят эту ночь в непрерывных молитвах (поскольку для молитв, говорится в 97-й суре, «Ночь могущества лучше тысячи месяцев»)?

Можно заранее сказать, в современных условиях трудно обнаружить признаки этого вечера, так как даже в небольших деревнях искусственное освещение не позволяет наблюдать какие-либо природные излучения протяженного характера.

Однако счастливчик, которому это удалось сделать, есть – кандидат физико-математических наук, профессор Казанского университета, астроном, в 1964 году, путем расчетов открывший, что у Луны «вытянутый затылок». Вечером 28-го дня Рамадана (6 февраля 1997 года) он был поражен тем, что «несмотря на близость новолуния окружающая местность была освещена чарующим рассеянным светом и просматривалась так же далеко, как и днем, до самой линии горизонта. Небесный свод и массы воздуха казались пропитанными светло-фиолетовым, сиреневого цвета излучением. На этом фоне звезд не было видно, зато мерцали  загадочные «точки-кристаллики», расположенные по вершинам невидимых, воображаемых сферических квадратов с величиной стороны примерно в пять градусов». Ким Шакиров говорит, что трудно и, пожалуй, даже невозможно словами объяснить сложнейший букет эмоций: интерес, восхищение, удивление, радость, досада из-за отсутствия других свидетелей-очевидцев, – вызванных подобным чудом.

И все же получить представление о Ночи предопределение вполне возможно. Причем с недавних пор. Назовем дату – 21 апреля 2014 года, – когда в Нижнекамском татарском государственном театре имени ТуфанаМиннуллина состоялась премьера спектакля «Кадэркичэсе», русский вариант названия – «Божьи твари». Главный режиссер театра РустямГалиев поставил его по пьесе собственного сочинения.

Как художнику Булату Насихову удалось передать волшебный сиреневый свет Ночи предопределения, остается только догадываться. Но факт налицо – на сцене была создана мистическая завораживающе-тревожная атмосфера. В центре – ствол старого дерева с эстетским жилищем Кладбищенского Ворона на ветвях: там все необходимое мудрой птице – от кальяна до противогаза. Вдоль авансцены – могильные камни. Повсюду щедро набросана синтетическая соломка. Она производила бы комический эффект, но искусная светопостановкапреобразила грубые театральные средства. Ощущению нереальности время от времени помогали и полоски ткани, трепещущие на периферии сцены от дуновения вентилятора.

Действие спектакля «Кадеркичэсе» происходит на развалинах Старой Деревни, давно покинутой людьми, а точнее – на неухоженном, заросшем сорной травой сельском погосте. Там, где раньше была мечеть, лежат старые бревна. Единственный человек, живущий на этих руинах, – Горемыка, последний житель Старой Деревни. Он пребывает в непрерывном чтении молитвы, причем делает он это по наитию – своими словами: «О, мой Господь, прости меня, я не умею по-другому молиться. Меня никто не учил, я только так могу. Если неправильно, прости меня. Сегодня праздник, Ночь предопределения, если услышишь мольбу, души всех будут рады. Пусть яркое солнце каждое утро встретит меня, а вечером я его провожу. Я благодарю тебя за небесное светило, за благодать».

Кладбищенский Ворон при Горемыке выполняет роль Мефистофеля –

духа отрицания. Он издевается над его набожностью: «Твоя молитва давно запутанная и сбитая с толку. А ты сегодня совершил омовение? Я что-то не видел, чтоб ты на речку ходил. Иди, умойся, пока я добрый. А то можно задохнуться от твоего запаха». По его мнению, бывшие жители недостойны почитания, благоговения и молитвы. Ведь из-за них пропала деревня, на полях растут лишь сорняки, вырубили все леса, заброшены реки и родники.

Горемыка не остается в долгу: «Хватит горло драть. Мое омовение тебя не касается. А у тебя под хвостом все в порядке?»

Таким образом, Ворон не дает главному герою успокоиться, забронзоветь в праведности. При этом он признает свою полную зависимость от Всевышнего, ибо негативное начало парадоксальным образом всегда превращается в добро. Он мечтает о постройке мечети на территории кладбища, чтобы жить на ее крыше.

Язвительное соседство религиозных и бытовых реплик – плод умышленной иронии РустямаГалиева. Как и в средневековой мистерии, в его спектакле царит вольный дух насмешки и сатирических выпадов.

Из разговоров персонажей в экспозиции спектакля зритель узнает, что неподалеку находится Новая Деревня – вероятно, символ мегаполиса. Там надо жить, разговаривать по-новому. Все туда переехали, там – престижно. В результате люди совсем запутались, их речь и поступки стали непонятны.

Периодически на кладбище появляется Повелитель (ФарильВафиев), хранитель порядка между Старой и Новой Деревней. Его цель – переселить Горемыку: «Быстро собери свои пожитки и поехали со мной в Новую Деревню. Хватит тебе людей пугать. Народ жалуется. Они боятся ходить по этой дороге. Говорят, тут видели духов, привидений, оборотней, чертей всяких». Замечательный костюм у Повелителя – концептуалистский: на сером балахоне прорисованы карманы и пуговицы сталинского френча.

Как видим, список живых персонажей не ограничивается Вороном и Горемыкой. Во плоти и крови включая Повелителя следующие персонажи: Судьба – человек, вернувшийся умереть (Раис Галиев), Сказитель молитвы с Большой дороги (Наиль Сайфутдинов).

Остальные: Скорбящая – покойная жена Горемыки (Гузель Шамарданова), Наследник – покойный сын Горемыки и Скорбящей (Бахтияр Павлов), Родительница – покойная мать Горемыки (ГульнураГалиева),

Неизвестная душа – человек, похороненный не на своем кладбище (Дамир Харисов), Человек, прославившийся воровством (Альберт Ибрагимов),

Возлюбленная (ФизалияГиниятуллина), Пьяная душа (РаушанАсатов), Верующая старуха (ГульназФахразиева), Женщина, ищущая своих детей (Диля Карпова), – все они мертвые, суть призраки, чудесным образом спустившиеся на землю в Ночь предопределения. Как и обещано в Священном Коране, в эту ночь раскрылись небесные врата.

К сожалению, театральными средствами персонажей-призраков очень трудно сделать бесплотными, а зрителям, в результате, нелегко различать живых и мертвых.

Каждый явившийся на кладбище вступает в содержательный драматичный диалог разговор с Вороном и Горемыкой. Женщина, ищущая детей, ведет речь о людоедской природе государства: «Забирают дитя охранять покой Повелителей и Хозяев – и всё на этом, Аллах Акбар! Высунешься, и тебе будет Аллах Акбар!».

Человек, вернувшийся умереть, вопиет о бессмысленности стяжания: «Ненужная бесполезная работа. Самого научили. В результате, в этом огромном мире я остался один, никому ненужный. Мои деньги тоже никому не нужны. В конце пути я понял – душевный покой дороже денег». Покойная жена Горемыки утверждает, что браки заключаются на небесах: «Наши души всё равно соединились».

Родительница просит прощения у сына – Горемыки: «Я очень виновата перед тобой. Я родила пятерых детей. Ты – самый младший. После твоего рождения с отцом решили уехать. Жизнь в деревне была тяжелой. Ты родился недоношенным. Мы даже не надеялись, что ты выживешь. А ты выжил, вспоминаешь, почитаешь нас, денно и нощно молишься за нас. Стараешься по-своему сделать мир прекраснее, добрее. Это значит, ты – есть, ты – человек. А твои родные, хоть и родились и росли живыми и здоровыми, но их – нет».

Неизвестная душа рассказывает об ужасах войны: «Как сбежишь с войны? Война – это месть, непримиримость. Это когда грызут друг друга. Повелители натравливали нас как собак. Их травля была красивой! Они не кричали “фас”. Они заменили это слово высокопарными выражениями: “Благополучие народа! Защита Родины! Клятва! Грех!” За ослушание угнетали, бросали в тюрьмы. И не только это, за их благополучие надо было ещё и молиться».

Пьяная душа сокрушается: «Они не забывают меня, молятся за мою душу. Но я всё равно не могу протрезветь. Где я только не был, рушился как гора, бурлил как поток, горел как огонь. Ничего не помогло. Нельзя уходить пьяным. Пьяная душа мучается здесь. Эх, если бы знал, хотя бы в последний день не пил».

И только Верующая Старуха хранит гармонию души: «Дети, не шумите так, я принимаю молитвы. Господи, какая молодёжь нынче хорошая, не забывают, вспоминают меня».

Сумма всех этих исповедальных монологов приводит к трагическому итогу. Под воздействием критических речей Ворона: «Почему вы, будучи Хозяином, не помогли своей деревне? Почему не построили дома, не поддержали своих сородичей. Сейчас бы тут жизнь кипела» – ВернувшийсяУмереть отдает Горемыке мешок денег. Можно строить мечеть. Но исправить сложившееся положение уже нельзя. Ворон советует Вернувшемуся Умеретьвместо молитвы повторять названия природных явлений: Солнце, Луна, Река, Лес, Гора. Но легче мужчине не становится, и он кончает жизнь самоубийством (за кулисами звучит выстрел). Затем Повелитель присваивает пожертвованные деньги и стреляет в Ворона.

Перед кончинойптица произносит длинную пафосную речь: «Ты выстрелил не в меня, а в себя. Ты покушался на свою жизнь. Да, я ухожу из этого мира. Из-за одного убогого существа я не смог прожить до конца дарованные мне годы. После меня остается мой дом – мое гнездо, но, к великому сожалению, оно пустое. Как я мечтал продолжить свой род, вырастить детей. Прожил долгую жизнь, но мечты так и не сбылись. Потом я начал помогать людям, наставлять их на путь истинный. Вот результат. Ты же мог унести деньги, не убивая меня. Я же просто Ворона. Вы, люди, боитесь, ненавидите, уничтожаете друг друга. Ты подчинился своему инстинкту, и меня убил, свидетеля убрал. Какая несправедливость!? Откуда такая подлость?! Отвратительно! Сколько веков жил, где я только не каркал, да ещё так громко. Но все равно никто не слышал. Куда идти? Что делать? Где найти горькую справедливость, теплое слово, согревающую веру, чистую совесть! Ночь предопределения – благословенная ночь. Но чтоб праздновать нет красивых душевных людей. Ты меня победил, остается победить себя. Вот что самое трудное. Несправедлизм!»

Несмотря на сложный драматургический материал, актеры, занятые в спектакле «Кадэркичесе», существуют органично. Восхищает доверие труппы режиссеру, и как результат – бесстрашие, с которым они ансамблево существуют в предлагаемых мистических обстоятельствах. Особое восхищение в этом плане вызывает Горемыка (РафилЗайнуллин) – час сорок пять минут играет блаженного: в дурацком балахоне, с всклокоченными волосами, только слюней по подбородку не хватает. Это тем более нелегко, что образ статичный, вне развития.

Выигрышная роль у Юрия Павлова. У него замечательный костюм – кафтан в перьях, в котором он выглядит представителем захудалого дворянского рода, даже монокль время от времени надевает. Комедийный темперамент Павлова в этом спектакле не выходил из берегов, актер точно отмерял юмористические интонации и не выводит зрителя из состояния вдумчивости.

Как известно, в космосе выигрышными являются кривые дороги – эллиптические, параболические или гиперболические траектории, – по прямой летательные аппараты не запускают. Роль параболы в «Божьих тварях» выполняет музыка Юрия Чаплина. Он намеренно, в противовес статичному существованию персонажей, сделал ее действенной, энергичной. Обеспечил импульс, воздействующий на подсознание как актеров, так и зрителей. В итоге театральный текст спектакля «Божьи твари» получился намного интереснее, глубже драматургической основы.

Тем не менее трудно сказать, является ли творческой удачей РустямаГалиева спектакль «Божьи твари». Во многом потому, что не обозначен жанр, в рамках которого он выстраивал религиозно-философское действо. Но попытка богословского осмысления современности в притчевой обобщенной форме, несомненно, заслуживает уважения и любопытства. Режиссерское высказывание Галиева уникально для татарского театра тем, что обращено ко всем представителям рода человеческого, вне зависимости от национальности, вероисповедания и страны проживания.

http://idel-rus.ru/avyl-hu-alygy-tehnikasyn-remontlau-chen-2-3-milliard-sum/

Анастасия Алешина